Эта глупая детская мечта про чистое небо и много-много шоколадного мороженого возможно никогда не осуществится. Но от этого я никогда не перестану мечтать. Знаешь, я до сих пор мечтаю о снежных хлопьях с ладошку где-нибудь...там. Там, где нет никаких забот, проблем и боли. Где эта любовь, эта бесконечная, всепоглощающая любовь до ломоты в теле, будет взаимна и вечна. И теплые варежки на двоих. С шапкой, естественно, будет сложнее, но все таки...это же моя ванильная мечта. А еще теплый дождь. Даже ливень. С грозой. И мы будем радоваться, как дети, этому. Под светом рыжих фонарей. А потом греться где-нибудь в уютном кафе. Я просыпаюсь от завывания ветра за окном и сквозняка в комнате. Я больше кутаюсь в рыжий плед. Я пытаюсь прятать слезы в темноте и я твержу: "Шоколадное мороженое...варежки...ливень....". Не получается...Они льются по щекам. А с наступлением завтрашнего вечера, я снова буду мечтать о крыше и теплых варежках на двоих.
Снова эти вспышки воспониманий о прошлой жизни. С того момента прошло уже пятьсот лет, а Ваниль все ещё преследуют самые яркие воспоминания, от которых нигде не спрятаться. Это как паранойа, шизофрения. Иногда Ваниль кажется, что жизнь - это сон. И она скоро проснется. Рядом будет Джеймс Дарси, родители и друзья. Не будет этих убийств, этой вечной жажды и мучений. Нет, не физических. Вечное жжение в горе ничто по сравнению с тем, что Ваниль переживает изо дня в день.
Избавьте меня от того, что ты называешь смыслом, я не верю, что он есть. Я придумаю себе свой новый мир, свою новую жизнь, а в нее нужно вступать без того, что напомнило бы о прошлом. И никто не сможет украсть у меня то, что принадлежит мне. Я отдаю это сама, с легким полупоклоном.
Шаг, ещё один, прыжок. Людей поблизости нет. Солнце слишком яркое, на улицу нельзя. Ничего, Ваниль посидит некоторое время в этом переулке. Жертва сама найдет охотника. Нужно только подождать. Времени много. Голод немного усилился. Но Ваниль никак на это не отреагировала. Она не охотилась уже достаточно длительное время. Пора подкрепится.